Вот уже без малого сто лет самое важное для развития искусства слово – «современный». Мы привыкли делить историю искусства на эпохи – «классика», «модерн», «современность», – и развитие танца связываем с переходом от классического балета к модерну, а от него к контемпорари. Чтобы получить место под солнцем (читай: на арт-рынке), новые поколения хореографов просто обязаны объявить собственный стиль более новым и «современным», а танец их предшественников заклеймить как «устаревший». Но подумаем: действительно ли современность должна вытеснять предыдущие эпохи? Ролан Барт, например, дает другое определение «современности» – не по хронологии, а с точки зрения проблематики: «современность» –  время, когда преобладают определенные проблемы. А Жиль Делёз в эссе о кинематографе говорит, что «модерные» и «современные» фильмы не уменьшают ценности киноклассики. То же самое –  в танце: контемпорари, каким бы радикально новым он не казался, не отменяет ценности модерна, а оба они – не перечеркивают классики.

 Участники «Вечера современной хореографии»

Примерно об этом я думала, когда смотрела открытие фестиваля «Проба №2», названное «Вечером современной хореографии». Композиции в стиле «контемпорари» перемежались на этом вечере с хореографией в стиле «модерн» и номерами, исполненными классическими танцовщиками. Всех их объединяли задачи, поставленные организаторами фестиваля, Антониной Красновой и Александром Могилевым: создание культурных хореографических текстов и технически безупречное их исполнение. Преподаватель модерна в Университете культуры, Антонина Краснова, пожалуй, как никто, знает, что любой хореографический текст, каким бы современным он не представлялся, вписан в культуру. Новая хореография – другая, но другая именно потому, что нам есть с чем ее сравнить. То многообразие манер и стилей, которое зрители увидели за два вечерних часа, помогало понять, что в каждом из них есть особого, «другого». Мне, например, чрезвычайно интересно было увидеть танец самой Антонины Красновой – «102 псалом» на абхазское церковное песнопение. Антонина в глухом серебристом платье из эластичной ткани вызывала в памяти образ главной создательницы модерна Марты Грэм. Но отличие мягкого, текучего танца Антонины от резкой графики и слегка истерических движений Грэм было очевидно. А хореография Красновой, поставленная для других танцовщиков («Тогда всё было по-другому», исп. Алиса Чеботарева и Василиса Пивоварова; «Трое и ангел», исп. Евгения Долгалева и Павел Жуков) открывала и другие краски модерна на границе с контактной импровизацией и контемпорари. 

Всего показали 16 работ, одна интереснее другой. Веселый и зрелый опус Даниила Благова «Эксперимент» на музыку Генделя для квартета танцовщиков и четырех стульев. «Муха» Натальи Кочегаровой – «история о внутренних переживаниях одного художника»: пока художник на заднике писал красками целое полотно, его переживания изображали танцовщица с партнером. Отрывок из одноактного балета «Uprio» Ксении Тернавской исполнила очень техничная и фактурная пара – Елена Межова и Антон Дацюк. Дуэт «Их ложь» (хореография Марии Заплечной) исполнили Анастасия Пешкова и Артем Хромых. Хочется отметить два дуэта, прилетевших на фестиваль из Екатеринбурга: Анастасия Миронова и Кирилл Зайцев («CoDa») показали «Миниатюру 01», о Мужчине и Женщине (Мужчина – что прекрасно – был в юбке), а Мария Куликова и Руслан Трушкин исполнили хореографию Полины Нертицы «Горизонт событий». Все они – и танцовщики, и хореограф – выпускники факультета современного танца Гуманитарного университета Екатеринбурга.

Зрители увидели и несколько достойных соло: «Alive» Юлии Костюченко (хореография Наташи Понедельник), «Жаворонок» – работу Анастасии Маслинковой. А соло Ивана Сачкова («Сказка о потерянном времени», хор. Ольги Лабовкиной) и соло не назовешь: танцовщик в нем постоянно взаимодействует с другими лицами, только находящимися на экране. Работа добавила к этому вечеру еще одну – «концептуальную» – ноту.

Очень театральный номер «Оболочка» (хор. Елизавета Можегова, исп. Александра Борцова, Валерия Ершова, Наталья Герцер) включал отличную работу с костюмом, – как и соло танцовщицы фламенко Алены Шульгиной, «партнером» которой служил огромный мужской пиджак. Завершили вечер две композиции Александра Могилева: поставленный для лучезарной Марфы Федоровой из труппы Большого театра «Свет» и «Добросклонову Г.» в исполнении танцкомпании «ЭТО». Адажиетто из Пятой симфонии Густава Малера, на мой взгляд, чуть не подавило эту интересную и сложную композицию, – зато эта  знаменитая музыка придала работе финальное звучание.  

Вечер современной хореографии в жанре «danse-concert» действительно получился  «танцевальным концертом», удовольствием для глаза, слуха и кинестетического восприятия. Два часа танца non-stop (номера перемежались только несколькими произносимыми за сценой фразами, часто – поэтическими строчками) мое, и не только мое, внимание было приковано к сцене: ни один мобильник не позвонил. Насколько этот танец был «современным»? – настолько, насколько современно всё, что делают наши современники.