«Ромео и Джульетта»… Кажется, нет повести заезженней на свете! Сколько драматических режиссеров, хореографов, кинематографистов, писателей, художников в своих работах осмысляло, интерпретировало и переделывало сюжет шекспировской трагедии. Но особое очарование «Ромео и Джульетты» заключается как раз в том, что гениальный текст допускает сколько угодно художественных интерпретаций, каждая из которых чуть приоткрывает завесу тайны над загадкой по имени Шекспир. И, если новая трактовка сделана с умом и творческой тактичностью, у нее есть всё для того, чтобы заинтересовать зрителя. У Вячеслава Самодурова и Екатеринбургского театра оперы и балета, которые 17 февраля показали в Москве свою версию, номинированную на «Золотую Маску» аж в семи категориях, получилось впечатлить столичную публику.

Прекрасных балетных постановок «Ромео и Джульетты» немало, а потому отсылки и сравнения неизбежны. Сам хореограф не скрывает того, что на его спектакль оказала влияние работа английского классика Кеннета Макмиллана: это прослеживается в деталях режиссерской интерпретации и хореографическом стиле нового балета. Самодуров не работает с подтекстом шекспировской трагедии, не играет со скрытыми мотивами: здесь нет рассуждений о Роке и Судьбе, о вине и (не)зрелости кого-либо из заглавных героев, о природе вражды. Хотя спектакли, основанные на глобальных филологических исследованиях, занимают зрителя своей метафоричностью и монументальной мощью, именно то, что В. Самодуров решил ограничиться верхним пластом текста делает его спектакль очень живым и настоящим.

 Сцена из спектакля

Герои балета — театральные актеры, а вовсе не жители Вероны времен эпохи Возрождения. История, которую они рассказывают, разворачивается вне пространства и времени, так что об исторической основе можно вспомнить только во время сцены бала в доме Капулетти, когда на артистах появляются тяжелые платья и замысловатые головные уборы (художник по костюмам — Ирэна Белоусова). Но на то он и бал-маскарад, чтобы играть роли. В обычной жизни Ромео, Джульетта и их окружение не гнушаются футболок с принтами, свитшотов и прочих практичных вещей. Бенволио питает страсть к шарфам, а Джульетта жить не может без растянутых кофт — на радость Кормилице, которая использует их как смирительные рубашки, когда воспитанница совсем уж расшалится.

Номинированная в категории «Лучшая женская роль» Екатерина Сапогова в образе Джульетты — главное украшение спектакля. В классической части танец молодой балерины безукоризненно чист и воздушен, а в тех немногочисленных сценах, где прорывается увлеченность хореографа новыми и необычными средствами пластического выражения,  правдоподобно эмоционален. Эта резвая и нежная Джульетта мгновенно завоевывает симпатию зрителя, как и обаятельный Ромео Александра Меркушева.

Юные веронцы встречаются взглядами во время соло Джульетты и понимают, что их объединяет отвращение к тяжеловесным «взрослым» танцам. Этим детям нравится совсем другое: легко и беззаботно порхать, лишь на несколько секунд касаясь пола, и то только для того, чтобы снова взлететь. Их дуэты — упоение молодостью и легкостью, погружение в волшебные мечты, за которыми они — есть подозрение — и друг друга-то видят лишь смутно. В сцене у балкона, в роли которого здесь выступает каркас верхнего яруса из знаменитого театра «Глобус», Джульетта проявляет больше зрелости, чем ее пылкий возлюбленный, однако в целом тема взросления в спектакле не акцентируется. Проснувшись в склепе у тела Ромео, ещё не понимающая, что произошло, Джульетта ластится и льнет к нему как котенок: ее любовь такая же юная и наивная, как и она сама. Контраст между Джульеттой-девочкой и Джульеттой-женщиной не так велик, он, скорее, имеет настроенческий характер: Джульетта счастливая противопоставляется Джульетте несчастной.

Джульетта - Екатерина Сапогова, Ромео - Александр Меркушев

Ей есть о чем горевать. Сражение Меркуцио и Тибальда (Сергей Кращенко) принесло семье двойное горе и позор: ранее лишь штрихами намеченная страсть синьоры Капулетти (Анастасия Багаева) к своему брутальному племяннику, пластикой не слишком похожему на шекспировского «кошачьего царя», в сцене смерти Тибальда приобретает катастрофические масштабы. Когда синьора Капулетти, не стесняясь толпы горожан и захлебываясь в яростной истерике, оплакивает любовника, веронцы предпочитают уйти в свои дома и плотно закрыть ставни. Только синьор Капулетти (Виктор Механошин), Кормилица (Надежда Шамшурина) и Джульетта становятся свидетелями того, как почтенная мать семейства падает замертво рядом с телом Тибальда. Её не менее почтенный супруг на все события реагирует одинаково спокойно, и эта мягкотелость мужа при жизни явно выводила синьору Капулетти из себя. Постановщик как будто даже оправдывает женщину: в Тибальде она нашла родственную душу, страстную и порывистую. Их обоих не слишком интересует Джульетта, но они ревностно пекутся о внешних приличиях и чести семьи.

Синьор Капулетти воинственных настроений родственников не разделяет. Жестким и властным он становится только однажды, когда Джульетта отказывает Парису. Интересно, что и Парис (Степан Косыгин) в екатеринбургской версии создает впечатление простоватого подкаблучника, этакого тюфяка, и его союз с мечтательной умницей Джульеттой кажется еще более нелепым и неправильным, совершенно невозможным.

На фоне этих слабохарактерных персонажей особенно ярко выделяется Меркуцио. Эта озорная и в то же время глубокая роль всегда выигрышна, и Игорь Булыцын прекрасно с ней справляется. Однако противопоставление Тибальда и Меркуцио в спектакле Самодурова не так значительно, как, например, у Нуреева, где характеры и хореография названных героев настолько проработаны, что эта сюжетная линия серьезно конкурирует с главной. В екатеринбургской постановке Меркуцио и Тибальд увлеченно и красиво дерутся на шпагах, но танцуют не так уж много, и нехватка виртуозного, насыщенного разными элементами мужского танца очень ощущается в ряде сцен.

Впрочем, это один из немногих недостатков весьма достойного спектакля, который пришелся по вкусу не только устроившим овацию зрителям, но и самим артистам. Приятно видеть, что труппа, с готовностью пускавшаяся вслед за своим худруком в путешествие по миру бессюжетных балетов, с не меньшей отдачей создает сюжетный, традиционный по форме спектакль.

Есть ли шанс на «Маски»? Безусловно!

 Сцена из спектакля

Источник фото