Чеховский фестиваль в конце июня подарил москвичам четыре полноценных сеанса музыкально-свето-хореографического транса от одного из ведущих британских постановщиков.  Программа “Still Current” Рассела Малифанта — это со знанием дела осуществленный гипноз, под воздействие которого хочется попадать снова и снова.

В “Still Current” танцевальные комбинации не имеют начала и конца, они словно выхватываются из темноты нескромным лучом прожектора в одной из многих своих фаз. Оттого процесс движения выглядит цикличным и непосредственно связанным с существованием  безымянных действующих лиц, которые, как кажется загипнотизированному игрой света зрителю, не перестают двигаться ни на секунду. Танец здесь выступает как метафора дыхания: он прекратится — перестанет существовать и герой. И эта жизненная необходимость танцевать определяет характер хореографического наполнения спектакля, где каждое движение логично проистекает из предыдущего и где нет ни одной искусственной, ради одной только внешней красивости выполненной позы.

 Все номера очень философичны и направлены на поиск ответов на вечные вопросы.  “Still”, “Afterlight” и “Traces” иллюстрируют проблему поиска гармонии с миром и собой, “Two” —  это попытка преодоления одиночества, “Still Current”—рассказ о сложностях во взаимоотношениях людей. В каждом из маленьких шедевров Малифанта тон задается музыкальным, или, точнее, ритмическим, оформлением. Основу большинства миниатюр составляет именно ритм,  который расширяет границы хореографии и естественным образом выводит ее в новые, малоосвоенные сферы. Завораживающие ритмы уступают чистой мелодике только единожды: “Afterlight” поставлен на восхитительную меланхолическую музыку Эрика Сати.

С помощью невероятных сценографических эффектов в “Afterlight” зритель наблюдает путешествие танцовщика Томасина Гюльчега то ли по звездным россыпям, то ли по сгусткам света, то ли по колышущейся морской пене, во время которого он медленно преодолевает несколько испещрённых вращениями и перекатами кругов. Удивительно, что при всей своей обезоруживающей реалистичности световые эффекты ни здесь, ни в одном из других номеров программы ни в коей мере не вычурны, а даже наоборот, аскетичны. Быть может, удержаться от чрезмерной иллюзорности и компьютерности художникам помогло такое световое  решение, при котором большая часть сцены оказывается погруженной в темноту. Танец  на отрезке замысловато сделанного света сам по себе располагает к отстранению от мира внешнего.

Это противопоставление «я — другие», «мое пространство — чужой мир» особенно ярко рисуется в монологе единственной танцовщицы, приехавшей в составе небольшой  сборной труппы Рассела Малифанта, Кэрис Стэйтон.  Название ее миниатюры — “Two”(«Двое») — звучит как насмешка, бросаемая темнотой на теснящуюся в крохотном квадратике света одинокую женщину. Она, впрочем, упорно сопротивляется подавляющему ее мраку: танец, состоящий на три четверти из движений рук, резок и даже слегка агрессивен в своей пластичности, чем значительно отличается от томной певучести “Afterlight”.

Дуэты “Still” и “Still Current”, первый из который Кэрис Стэйтон танцует с Диксоном Мбаем, а второй с самим Расселом Малифантом, открывают уже иной художественный мир. И в этом мире всё подчинено не столько свету, сколько звуку, порождающему  хореографию, потому, например, в “Still Current” каждое минимальное замедление в музыкальном сопровождении отзывается тягучей плавностью танца, а ускорение — стремительным выпадом, быстрой сменой положения корпуса и рук или  не раз встречающимся у Малифанта форсированным вращением под руку. “Still” же — это самый настоящий шаманский танец, во время которого фактурный чернокожий танцовщик Диксон Мбай входит в транс и с помощью хореографии Малифанта и группы талантливых осветителей вводит в него зрительный зал.  Появляющаяся во второй половине номера Стэйтон неизбежно углубляет гипнотическое воздействие, вторя магическим действиям партнера.

Черты ритуального действа имеет и  единственное в программе трио “Traces”.  Здесь постановщик обращает зрителя уже не к экстатическим пляскам, а размеренной философии Востока.   Хореографический текст “Traces” состоит из элементов боевых искусств и медитации. Упражняясь в работе над телом и духом, артисты то переходят в собственную, индивидуальную плоскость, то работают в общем русле, причем часто движения одного исполнителя в точности повторяются двумя другими с разницей в несколько секунд, так что на месте недавней разрозненности образуется эффектная последовательность.

Это обилие композиционных и чисто хореографических находок во всех  представленных на сцене Театра им. Моссовета миниатюрах Малифанта приятно удивляет и заставляет надеяться на скорое возвращение хореографа на московскую сцену. Его работы стоило бы делать обязательными для просмотра молодыми постановщиками как отличный образец умной хореографии современного толка.

 Наталья Плуталовская