Татьяна Оппенгейм на сцене, экране, в тюрьме и с вязаньем

(Семейный очерк)

19 сентября исполняется 110 лет со дня рождения Т. К. Оппенгейм. Прекрасный повод вспомнить эту прекрасную, гордую женщину, даровитую танцовщицу. Она мне не чужая. Татьяна Константиновна –– внучка Константина Николаевича Оппенгейма (1847-1896), а он – младший брат Александра Николаевича Оппенгейма (1846-1909), моего прапрадеда. Не слишком близко, но и не слишком далеко. Татьяна Оппенгейм ­­– не единственная балерина в нашей разветвлённой семье. Есть еще корифейка Императорского театра Мария Адольфовна Вальтер (по мужу Лукашева), Мария Михайловна Ломановская (урожд. Александрова), но Оппенгейм, конечно, самая яркая.

Татьяна Константиновна Оппенгейм (1912-1982) – балерина известно-неизвестная. О ней можно найти справочные статьи в энциклопедиях: «Русский балет» и «Петербургский балет». Окончила Вагановское училище (тогда Ленинградский хореографический техникум) в 1931 г. и принята в том же сезоне в Малый оперный. Балетмейстер Фёдор Васильевич Лопухов называл её гордостью Малого театра. «Элегантность, изящество (все скрыто глубоко внутри!) исполнения Оппенгейм…» –– отмечал Лопухов. 1 При нём она и получила свои первые партии, хотя не центральные.

Начала работать Оппенгейм в непростой момент жизни театра. Знакомлюсь с буклетом к премьере «Кармен» (16 янв. 1933 г.), и убеждаюсь: идёт борьба на всех театральных фронтах. Директор Р.А.Шапиро сетует на то, что из всего классического наследия в репертуаре Малого идут только «второстепенные» (!?) оперы Д.Пуччини: «Богема», «Тоска», «Чио-Чио-Сан». Солистка М.Блинова возмущается безразличием дирекции к балетным работникам. До 1932 г. не существовало самостоятельной балетной труппы. Балетные артисты только как дивертисментное «приложение» к опере и оперетте. Правда, летописец Малого оперного Н.Д.Сердюк в своей статье «Первые балеты Малого оперного театра (1918-1935) (Вестн. Академии рус. балета. 2018. № 4) рассказала о предыстории больших балетных спектаклей.

Местком проверяет «выполнения колдоговора и 6-ти условий тов. Сталина» с помощью 11 самопроверочных бригад. Дисциплина хора низко пала, и режиссер Н.В.Смолич вынужден прервать репетицию «Кармен». Наконец, балетмейстер рвётся в бой против ««развесистой клюквы» балетной Испании, пустившей такие ростки, что далее делается нестерпимым» (ст. «За неискажённую Испанию»). 2 Для показа «настоящей» Испании приходилось потесниться и оркестру С.А.Самосуда. По крайней мере, танцевальный дивертисмент шёл в сопровождении ансамбля гитар. В «Кармен» 1933 г. Ф.Лопухов поручил Оппенгейм «возглавить» танцевальную сюиту 4-го действия и, как уверяют специалисты, исходил из её индивидуальности.

В «Арлекинаде» (6 июня 1933), первой постановке новой балетной труппы Малого оперного, она исполняла партию Распорядительницы карнавала. «Арлекинада» Лопухина имела мало общего с балетом М. Петипа на музыку Р. Дриго (1900). Хореограф решительно переосмыслил содержание классического балета в духе времени: «Мы старались превратить салонно-придворный, фантастический, с некоторым даже мистическим уклоном, отвлеченно-эстетский балет Дриго-Петипа в бытовую, социальную комедию… Мы перенесли действие балета из абстрактного города, из обстановки отвлечённого карнавала во Францию, в Париж в конкретную историческую обстановку Второй империи, в карнавальные июльские дни. В «Арлекинаде» мне хотелось поэтому создать целостные конкретные комедийные образы, обладающие достаточно чёткой социальной, бытовой и характерной окраской…» 3. Распорядительница карнавала Оппенгейм – приятельница бедного студента в костюме Полишинеля. Во втором акте молодая балерина исполняла танец с детьми (учащиеся Хореографического училища), которых либреттист назвал «пучеглазками». В юбилейном сборнике, к 20-летию Малого театра оперы и балета (Л., 1939), мы видим фотографию Оппенгейм с балаганным гримом – куда спрятали её красоту?

Лопухов тяготел к комическому балету. В его работах отмечали и гротескную буффонаду, и социальные маски. Малый оперный вообще был в те годы театром весёлым. Треть репертуара составляли оперетты Ф.Легара, Р.Планкетта, Л.Фалля, Ж.Оффенбаха. Ошеломляющий успех имела «китайская» оперетта Ф.Легара «Жёлтая кофта» («Страна улыбок»). Это была «королева афиши» Малого. Поставленная через два года после венской премьеры она прошла 462 раза.

В следующей балетной премьере, «Коппелии» Л. Делиба, Лопухин продолжил линию «Арлекинады» по созданию комедийного «реалистического» спектакля. Вновь использованы мотивы балагана, а также кукольного театра. Кстати, одну из кукол танцевал молодой Е.С.Деммени. В гофмановском сюжете была изъята гофманиада. Друг Лопухина, театровед А. И. Пиотровский, разъясняет замысел балетмейстера: «Танцам собравшихся на ярмарку гостей приданы конкретные, этнографические особенности бытовых танцев гуцулов, бойков, лемков и других обитателей Галиции» (из сб. к постановке «Коппелии»). Действие перенесено в XIX век. Гуцульский танец во 2-й картине 1-го акта исполняла Татьяна Константиновна.

Однако советский театр без современной тематики существовать не мог (или, точнее, не должен). Надо «поднять знамя комедийного балета», сделать «балет-праздник». Что-то вроде «Свинарки и пастуха», «Кубанских казаков» в танце. Ф.Лопухов, А.Пиотровский сочиняют «колхозный» балет «Светлый ручей» (сезон 1934/35) на музыку Д.Д.Шостаковича. «Светлый ручей» – это колхоз на Северном Кавказе. Заканчивается сбор урожая. Тут и нагрянул ансамбль артистов из города, что привело к временным неприятностям.

Оппенгейм, с её светским шармом, приходилось танцевать Доярку (вместе с Трактористом (2-я карт. 1-го акта)) и участвовать в общей финальной пляске. Революционные намерения авторов балета не оценили. Точнее, первые отзывы были благожелательными. Однако появилась корректирующая рецензия в центральной прессе. Газета «Правда» назвала спектакль «фальшивым, искажающим действительность и формалистическим». Балет прошёл 11 раз. Не мог он состязаться ни с «Жёлтой кофтой», ни с «Кармен» (показана 141 раз).

С приходом в Театр Л.М.Лавровского, сменившим Лопухина, весёлости в балетах несколько поубавилось. «Фадетта» Л.Делиба 1936 года (на музыку балета «Сильвия», по сюжету рассказа «Маленькая Фадетта» Ж.Санд), скорее, социально-сентиментальная. Бедная старушка живёт с внучкой в покосившейся избушке. Над ней издеваются молодые охотники. Танец-игру крестьянок и охотников на кабана как раз и исполняла Оппенгейм.

Страница из буклета к премьере балета «Фадетта»

Вторым балетом Лавровского в Малом стала «Тщетная предосторожность» П.Л.Гертеля (1864) (на сюжет Ж.Доберваля) (1937). Впрочем, немалый объем музыки добавил от себя дирижёр ленинградской премьеры П.Э.Фельдт. Иначе было не обыграть многие придуманные бытовые сцены. Татьяна Оппенгейм танцевала подёнщицу Марию. Она с двумя товарками устраивалась на работу, ругалась с жадной хозяйкой Симонной, подсунувшей работницам чёрствые и скудные завтраки, приходила во 2-м акте за расчётом. Только во 2-м акте у Марии был шуточный танец с глупым фермерским сыночком Алэном.

Б.А.Фенстер, второй балетмейстер при Лавровском, затем руководитель балетной труппы, поручил ей бедуинский танец в своей постановке «Ашик-Кериба» Б.В.Асафьева (1940) по мотивам одноимённой сказки М.Ю.Лермонтова (либретто А. А. д’Актиля и М. Д. Волобринского). Оппенгейм играла наложницу Паши (танец Мамелюка с наложницами Паши в 3-м д.).

Помимо «Кармен» Т.К.Оппенгейм участвовала и в героической музыкальной драме «Камаринский мужик» (Музыка В.В.Желобинского. Либретто О.М.Брика. 1933). Сюжет взят из истории крестьянского восстания Ивана Болотникова в начале XVIII в. Впрочем, Оппенгейм была вовсе не героична, исполняла польский танец.

Практически, она участвовала во всех довоенных балетных и двух оперных премьерах Театра. Не приходится удивляться, что ей поручали эпизоды. Как говорил Лопухов, она была одной из «талантливых новичков», недавней выпускницей Училища.

Оппенгейм не выходила на сцену Одеттой и Одиллией, Жизелью и Китри. Татьяна на протяжении своей недолгой балетной карьеры оставалась характерной танцовщицей. О них пишут мало и редко, помнят недолго, хотя талантливая характерная танцовщица встречается и сегодня не часто. Не существует ни одной статьи, ни одного внятного описания её танца. Тому есть объективные и субъективные причины. К субъективным относится то, что её педагог, А.Я.Ваганова, балерину недолюбливала (вторым педагогом Оппенгейм был А.М.Монахов) и не взяла в труппу Театра им. С.М.Кирова по окончании хореографического училища в 1931 г. В Малый попадал, как полагает балетовед Н.Д.Сердюк, «нестандарт» по фигуре, росту и т.д. Кроме того, Оппенгейм была прямодушной, часто высказывала своё нелицеприятное мнение, чего нигде, тем более, в театре, не любят. В уже упоминаемом юбилейном сборнике к 20-летию Театра критик В.Д.Метальников с гордостью сообщал: «партийная прослойка среди молодых артистов балетной труппы Малого оперного театра очень значительна» 4. Оппенгейм ни в партию, ни в комсомол не вступала. А после войны сценической карьере помешала болезнь ног, и она, фактически, оказалась забыта.

Я узнал про Оппенгейм ещё в школьные годы. В нашей семье её с гордостью упоминали – дальняя родственница.

Татьяна в детстве. Фото из семейного архива И.Н. Юрьевой

Хочу ещё раз пояснить: фамилия моего деда – Оппенгейм (Николай Константинович.). Татьяна Константиновна была его троюродной сестрой, дочерью Константина Константиновича Оппенгейма и Евгении Францевны, урождённой Жено (Жено – люксембургский подданный). Всё это я выяснил, когда мы с женой начали составлять книгу «Близкие и далёкие»: (опыт семейной хроники) (СПб., 2022).

Тогда же, в ходе подготовки издания, я впервые увидел Оппенгейм на экране. Она снялась в «Киноконцерте» 1941 г. Премьера фильма (режиссёр И.Менакер и др.) состоялась за шесть дней до начала войны. Номера концерта никак между собой не связаны. В прокате Англии и Америки фильм назвали «Русский салат» 5. Режиссёры концерта снимали отдельные номера в разной стилистике. Здесь собрано всё, чем мог тогда гордиться СССР: Евгений Мравинский, великий бас М.Михайлов, Г.Уланова («Умирающий лебедь»), исполнительница народных песен Л.Русланова, джаз Д.Покрасса, С.Лемешев в двух фрагментах (баллада Герцога из 1-го д. и песенка Герцога из 4 д. «Риголетто»). Концерт после переделанного «Риголетто» заканчивается сценой из балета «Тарас Бульба» В.П.Соловьева-Седого. В общей пляске танцует гопак Андрия Вахтанг Чабукинани. «Бульбу» ставил в первой редакции 1940 г. Фёдор Лопухов. Скорей всего, он придумал цыганский танец для Оппенгейм, а, может быть, и предложил вставить его в «Риголетто» вопреки намерениям Верди.

Киноконцерт, 1941 год

Татьяна Оппенгейм исполняет цыганский танец в ансамбле с С.Я.Лемешевым. Исступленная пляска выглядит не слишком уместно в четвертом акте, где по либретто не предполагается. Действие перенесено из жилища наёмного киллера Спарафучиле в многолюдную харчевню – убивать в ней не с руки. Герцог с балкона перелетает, ухватившись за деревянную люстру, как какой-нибудь Бельмондо, на длинный стол, где пляшет Оппенгейм. Тут к столу подходит оскорблённая Джильда (балерина Малого оперного театра Нина Латонина) 6, а может быть, другая поклонница Герцога из высшего общества, но с красавицей-цыганкой сравнения не выдерживает. Лемешев поёт «Сердце красавицы».

Киноконцерт, 1941 год

Киноконцерт, 1941 год

Не подумайте, что я необъективен к своей родственнице, но техника классического танца нынче сильно изменилась, усложнилась, и на экране пластика 32-летней великой Улановой в «Умирающем лебеде» (другом номере киноконцерта), на мой дилетантский взгляд, выглядит достаточно архаичной, не драматичной. Более современные «лебеди» (Плисецкая, Лопаткина) мне ближе. Темперамент, женственность, «изящество и элегантность» (эпитеты, которые употреблял Лопухов), наконец, красота Оппенгейм не устарели. Пожалуй, среди трёх балетных актёров-участников «Киноконцерта» (не считая вялого «Вальса цветов» П.И.Чайковского в сопровождении оркестра Е.А.Мравинского в начале фильма) она выглядит наиболее эффектной.

В СССР фильмы не пекли, как пирожки. И киноокружение Оппенгейм было блестящим. После выхода на всесоюзный экран «Киноконцерта» Татьяна Константиновна стала очень популярной. Её узнавали на улице, появилось много поклонников. Фотография Оппенгейм в цыганском танце, с Лемешевым, долго висела в музее-фойе Малого оперного театра.

Участие её в престижном «Киноконцерте» (снятом с некоторым политически-рекламным посылом) удивительно, почти непостижимо. За три года до этого она успела побывать в тюрьме.

23 февраля 1938 г. Оппенгейм арестовали. Как писал в своей статье о театроведе К. Н. Державине А. Я. Альтшуллер 7, она была репрессирована с группой актрис Малого оперного за связь с немецким консульством (присутствовала на посольском банкете). В камере предварительного заключения, на Шпалерной, балерина пробыла 10 месяцев. 26 дек. 1938 г. следствие было прекращено за недоказанностью преступления. Альтшуллер полагал: влиятельному Державину удалось освободить свою жену, танцовщицу Н. А. Анисимову, арестованную почти одновременно с Оппенгейм. Может быть, заодно он распутал и весь клубок. По другим предположениям, её спас один из многочисленных поклонников Оппенгейм, служивший в НКВД. Это более вероятно, так как Анисимову 8 выпустили досрочно только в ноябре 1939 г., то есть почти через год после Оппенгейм. И даже отправили в Карагандинский исправительно-трудовой лагерь (первоначальный срок 5 лет).

Были подвергнуты недолгому аресту в разные годы и родители Оппенгейм, правда, не по политическим статьям. Отец, Константин Константинович (1885-1927), в ту пору писарь Штаба Военного округа, в 1920 г. арестовывался за мелкую спекуляцию валютой. 2.01.1921 г. освобождён из-под стражи. В 1935 г. пришёл черёд матери Татьяны, Евгении Францевны. 25 июня 1935 г. она была осуждена на один год ИТР по месту работы (по закону 1932 г., так называемому, «закону колосков» – «за хищение социалистической собственности»). Что она «похитила»: булку, набор кнопок или рулон бумаги, мы не знаем. Всё это не слишком страшно, но создавало скверный фон для «преступницы»-дочери.

Младший лейтенант Государственной безопасности Мирзоев в Постановлении о «мере пресечения» от 16 февраля 1938 г. уверенно заявляет: арестованная «достаточно изобличается в том, что занимается шпионской деятельностью в пользу иностранного государства» (ст. 58 п.1-а). Фамилию Оппенгейм он на слух записывает как «Апенгейм». Шпионаж – достаточный мотив для высшей меры наказания. Всё же из следственного дела – с его копией мне удалось познакомиться в июле 2022 г. – выясняется: эта история тянется с 1932 г. Тогда Оппенгейм «созналась в том, что с 1932 г. поддерживала связь с иностранными подданными и официальными представителями Министерства иностранных дел Японии – японцами Тамура и Назака, военным атташе Японии – японцем Маеда, юрисконсультом германского консульства в г. Ленинграде Салеме Евгением Александровичем и многими (!) другими». В 1932 г. её «пожурили» в органах, и она отказалась от встреч с иностранцами. Почему спустя шесть лет ей это припомнили, трудно сказать. Время более «внимательное». Факт тот, допрашивали Татьяну Константиновну за 10 месяцев в тюрьме два раза, и постепенно тон разговора менялся. Обвинения в шпионаже в пользу Японии отпали, и было признано: встречи с иностранцами носили «легкомысленный, случайный» характер и происходили «в присутствии ряда других лиц». Да, любила наша родственница банкеты и всякие праздничные встречи.

Была затребована характеристика с места работы. Тройка (директор Г.Тарасенко, заведующий балетной труппой Б.Фенстер и начальник спец. отдела) подтвердили, что Оппенгейм «хорошая производственница, танцовщица высокой квалификации», хотя в общественной работе участия не принимает. Органы прислушались к мнению театра и пришли к выводу: Оппенгейм «вполне выдержанный советский человек». На всякий случай, личную её переписку, изъятую при обыске, уничтожили. Татьяна Константиновна, вынужденная при допросе перечислить всех своих знакомых, на всякий случай, не упомянула ни одного знаменитого (Козинцев, Эрмлер, Лопухов и т.д.). Мало ли к какому делу пристегнут.

В январе 2022 г. моя жена, Ирина Парыгина, в одной из соцсетей получила сообщение от неизвестной нам Евгении Василенко. Она поняла: мы интересуемся Оппенгеймами и переслала попавшийся ей на глаза электронный текст барнаульского автора Ульяны Меньшиковой от 30 декабря 2019 г.

«Наши соседки по коммунальной квартире, смолянки, дворянки, сёстры-врачи Анна Фёдоровна и Ксения Фёдоровна много лет провели в заключении, но, как и все, кто прошёл через такие испытания, делились воспоминаниями неохотно и очень редко, но иногда это случалось.

Убегавшись и наигравшись вдоволь, мы, уставшие, сидели в отведённом для нас уголке и уже сквозь сон слушали песни, разговоры... кое-какие обрывки историй сохранились в памяти, конечно. Вот одну из них вспомнила, расскажу.

Анна Фёдоровна рассказала, как они в Ленинграде, совсем молодыми, перед самой войной сидели в "шпалерке", в доме предварительного заключения. В камере народу было больше сорока человек. И кого там только не было. И совсем юные девушки, бывшие школьницы и древние старухи. Были и врачи, и инженеры, и учителя, артистки, партийные и беспартийные, профессура и малограмотные люди, были горящие сердцем коммунисты, больно переживавшие исключение из партии, и внутренние эмигранты, бесконечно печалующиеся о «старых добрых временах». Ноев ковчег.

Писать было нельзя, писчие принадлежности не выдавались, а имеющиеся изымались, читать тоже было нельзя, редко-редко кому разрешалось брать книги из тюремной библиотеки.

И женщины сами придумали себе досуг. Они читали по очереди друг другу лекции по истории, литературе, медицине. Вечера напролёт пересказывали сюжеты книг Толстого, Достоевского, Чехова, читали стихи, а однажды, на Новый год [какой-то другой праздник, т.к. Оппенгейм до Нового, 1939 года не досидела – Е.С.], собрав по камере всё тряпьё, соорудили из него два костюма для балерины Татьяны и её напарницы Тамары 9 и устроили настоящий концерт. Практически все жители камеры превратились в большой оркестр. Кто-то пел, кто-то отстукивал ритм, кто о стол, кто ложкой по чашке и под самые зажигательные мелодии известная балерина танцевала в тюремной камере свои лучшие номера».

Через много лет Меньшикова спросила у мамы фамилию балерины. «Это была знаменитая балерина Татьяна Оппенгейм» - ответила мать.

Судьбы наших родичей удивительно перекрещиваются. Другой родственник, архиепископ, новомученик Венедикт (Плотников) был арестован по делу об изъятии церковных ценностей. Вместе со священником Львом Николаевичем Парийским (отцом моего начальника в Публичной библиотеке им. М.Е.Салтыкова-Щедрина) он пел в 1920-е в церковном хоре камеры на Шпалерной. В 1930-е Татьяна Оппенгейм в той же тюрьме танцевала, может быть, именно цыганский танец. Обстановка харчевни из фильма и тюрьмы схожи: каменные стены, тусклый свет.

Не исключено, судьба Оппенгейм сложилась бы иначе, если бы не война. Балетовед Н.Д.Сердюк в статье «Балет Ленинградского государственного Академического Малого оперного театра (1941-1944)» проследила с помощью дневников и воспоминаний актёров обстоятельства существования труппы Малого в эвакуации. Театр отправили в г. Чкалов (Оренбург) в 1941 г. Две недели они ехали на поезде до исторически знаменитого города, в 1940-е – глубокой провинции. 75 тысяч эвакуируемых (не только театральных) – изрядная проблема для невеликого населённого пункта. С большим трудом разместили в Чкалове актёров, оркестр, службы. Татьяне Константиновне повезло. Она жила близко от театра с сестрой Евгенией (1914-1961).

Во время подготовки семейной книги «Близкие и далёкие» мы познакомились с Ириной Николаевной Юрьевой, членом Союза архитекторов, двоюродной сестрой Татьяны Оппенгейм. После долгих мытарств она оказалась в эвакуации вместе с матерью, Ольгой Францевной, в Чкалове и после войны часто встречалась с Т.К.Оппенгейм в Ленинграде, у неё дома. Всегда восхищалась сестрой, и с удовольствием написала, по нашей с женой просьбе, воспоминания о Татьяне Константиновне (воспоминания не опубликованы).

В эвакуации старшие (Евгения Францевна и Ольга Францевна со школьницей Ириной) жили в одной квартире, занимали две комнаты. Младшие (Татьяна и Евгения) жили в другом доме. «Женя во всем помогала сестре. Иногда Таня устраивала нам контрамарки, и мы с мамой там кое-что посмотрели» - пишет Ирина Николаевна в своих записках.

Помимо спектаклей в Чкалове у артистов были и другие, военные и житейские, проблемы. Как и всем в те годы, артистам приходилось выполнять разные трудповинности: например, рыть окопы. Не думаю, чтобы Татьяна Константиновна рыла окопы, но женщины Театра вязали маскировочные сети. Все голодали, были истощены, хотя балетным, с их большой физической нагрузкой, полагался усиленный паёк.

Помещение чкаловского театра Музыкальной комедии, где выступали ленинградцы, оказалось совершенно не приспособлено к масштабным оперно-балетным зрелищам. Зал на 300 человек и сцена с малой глубиной и шириной. Все постановки приходилось адаптировать и, конечно, ухудшать. Ко всему прочему, партийное начальство культуры требовало советизации репертуара и отсутствия параллелизма в названиях с Кировским театром (хотя он находился в г. Молотов). Театр сопротивлялся, тем более, публика плохо принимала советские балеты. Впрочем, чкаловские зрители, в принципе, не были приучены к жанру балета – балетного театра в городе не существовало.

В эвакуации Татьяна танцевала в «Фадетте», «Коппелии» и вновь поставленной (2-я редакция балета 1937 г.) «Тщетной предосторожности». «Ашик-Кериб» с афиши сняли. К счастью, в Чкалов приехал руководителем балетной труппы Фёдор Лопухов.

Племянник Татьяны Оппенгейм, известный киновед, ректор академии медиаиндустрии Константин Кириллович Огнев (его отец, брат Татьяны, взял псевдоним Огнев) в своей автобиографической повести «46 и 6» (М., 2014) пишет: тётя Таня «много выступала на фронте в составе концертных бригад, где отморозила ноги» (с. 12). Москвич Константин Кириллович (1951-2021) не всегда точен в описаниях жизни ленинградских родственников. Из дневников и воспоминаний артистов Малого оперного мы узнаём: они выступали в госпиталях, а не на фронте.

Болезнь Татьяны Оппенгейм, скорее, профессиональная. Ирина Николаевна Юрьева вспоминает: «Ещё в Чкалове Таня жаловалась на боли в ногах, были спазмы, сосудистые боли. В Чкалов была эвакуирована Военно-Медицинская академия, где она проходила всякие процедуры. По возвращении в 1944 г. в Ленинград Таня ещё танцевала. В 1949 г. ей пришлось со сцены уйти». В Ленинграде Малому оперному пришлось выступать тоже на чужой сцене, Театра Комедии, вернувшегося домой позже, в 1945 г. И здесь зал был неприспособлен для балета.

Здесь мы неминуемо должны перейти к частной жизни бывшей балерины. В Ленинграде она обреталась в коммунальной квартире на Кировском (Каменноостровском) проспекте, д.9/2, кв. 16 почти до 1981 г. За год до смерти Татьяны муж чудом сумел обменять большую комнату на маленькую однокомнатную квартиру. В доме, на Кировском, жил также Г. М. Козинцев. Здание с квартирой Оппенгейм находилось напротив Ленфильма, где служил фотографом муж Татьяны Константиновны, красавец Борис Григорьевич Комм (1906-1984) 10, боготворивший жену.

Татьяна, ее сестра Евгения, ее муж Борис Комм. Фото из семейного архива И.Н. Юрьевой

В войну он занимался аэрофотосъёмкой. В 1920-е годы работал помощником кинооператора, оформителем альбомов по фильмам, рекламным фотографом и т.д. Все лучшие фотографии Татьяны Оппенгейм сделаны им. Фото балерины продавались в виде открыток, наряду с портретами популярных кино - и театральных актёров. Эти открытки и сейчас можно видеть на антикварных сайтах.

Открытка с портретом Татьяны Оппенгейм

Семья Оппенгейм-Комм дружила с Козинцевыми, Фридрихом Эрмлером. Муж и друзья старались, чтобы Татьяна не ощущала свою ненужность и забытость. Её занимали в эпизодах и крупных планах фильмов: «Золушка», «Укротительница тигров», «Гамлет», «Дон Кихот», «Ференц Лист», «Дорога на Рюбецаль» (самый поздний фильм 1971 г.). По забавному совпадению, она работала ассистентом-балетмейстером у кинорежиссера Григория Рошаля в фильме «Семья Оппенгейм» (1938) – к нашему роду герои Л.Фейхтвангера (по его роману снята кинолента) отношения не имеют.

Хотя Оппенгейм с мужем жили в одной комнате (около 35 кв. метров, квадратной, с камином), Татьяна старалась сделать её уютной, изысканной. «В простенке окон стояло трюмо с большим зеркалом до потолка в бронзовой, резной раме. Таня обладала прекрасным художественным вкусом, аккуратностью необыкновенной. Мне казалось, что более красивого жилья я нигде не видела, -- вспоминает И.Н.Юрьева. – Круглый стол, деревянные резные стулья, множество фотографий и картин на стенах (в том числе рисунки Леонтины Романовны Оппенгейм (Гейст). В Новый год ставили ёлку до потолка в левом углу комнаты, она занимала большое пространство, всегда украшенная игрушками и свечами. Всё это организовывал Борис. Даже поднять такую ёлку на 6-й этаж было проблемой». Особенно в Новый год в дом приходило много друзей, из разных областей искусства. Конечно, в квартире Оппенгейм-Комм бывала семья Лопуховых, Галина Петровна Короткевич, тогда актриса Театра им. Ленсовета, режиссёр Исаак Менакер (один из съёмочной группы «Киноконцерта» 1941) и другие.

Понятно, центром притяжения на этих встречах оставалась Татьяна Оппенгейм. «Вспоминая Татьяну и я, и все, кто её знал, вспоминают её в первую очередь, как очень красивую женщину», – пишет И.Н.Юрьева. «Она была шатенка, волосы с золотистым оттенком, слегка вьющиеся, прекрасные серо-голубые глаза. Но самое главное в её лице был аристократизм, интеллигентность. Она была женщина «не от мира сего». Таня была очень изящной женщиной, всегда красиво одетой».

Фото Б. Комма, в квартире на Кировском пр.

Правда, гостеприимство давалось немалым трудом. С деньгами было туго. Фактически, работал один Борис Григорьевич. Татьяна Константиновна подрабатывала, руководя любительскими балетными кружками, но вскоре и это стало физически невозможно. Она вязала изысканные кофточки и жилеты, делала бисерные украшения на продажу, но всё это – неверный заработок.

Настал момент, когда и Комм вынужден был уйти с Ленфильма. «Он занялся преподаванием автовождения. У них была «Волга». Однажды, путешествуя по Прибалтике, они попали в аварию. У Тани была сломана ключица, и она получила сильный удар в грудь», - пишет И.Н.Юрьева. Трудно сказать, повлияло ли это на последнюю её смертельную болезнь. «Она заболела раком лимфатических желез. Несколько раз лежала на Песочной, там её поддерживали». В 1982 году её не стало.

Памятник Оппенгейм на Шуваловском кладбище

Татьяна Константиновна Оппенгейм похоронена на Шуваловском кладбище, вместе с другими петербуржскими Оппенгеймами. Чёрную мраморную стелу привёз Борис Григорьевич из Эстонии. На мраморе высечено «Татьяна Оппенгейм» и даты жизни, кстати, с ошибкой в годе рождения (1913-1982). Латунный барельеф с её профилем украли. Комм пережил жену на два года. Умер в квартире, в 1984 году, упав и ударившись вискомоб угол стола. Тело нашёл через некоторое время племянник.

Татьяна Оппенгейм, по воспоминаниям, казалась принцессой из сказки, однако история, прихотливая судьба, интернациональный род, «сбивающийся» к греческим консулам, французским Мюратам, бразильским главнокомандующим и Феликсу Дзержинскому, рассудили иначе. Но об этом читайте в книге «Близкие и далёкие».

1. Лопухов Ф. В. Шестьдесят лет в балете: воспоминания и записки балетмейстера. М., 1968. С. 262.

2.«Кармен». К премьере в Гос. Малом оперном театре. 16 янв. 1933 г.

3. «Арлекинада»: [сб. к пост.] Л., 1933. С. 7.

4. Двадцать лет Малого театра оперы и балета. Л., 1939. С.29.

5.Электрон.адрес: https://www.lenfilm.ru/news/2016/06/75_let_filmu_Kinokontsert_1941_goda

6. Латонина, Нина Николаевна, танцовщица Малого оперного и киноактриса («Господа Головлёвы», «Женитьба»). Выпускница Вагановского училища 1929 г. Танцевала с Оппенгейм в очередь («Светлый ручей»). О ней пишет Н.Сердюк в статье «Первые балеты Малого оперного театра (1918-1935).

7. Альтшуллер А.Я. Дядя Ко (К.Н.Державин) // Петербургский театральный журнал. 1996. № 10.

8.Анисимова Нина Александровна (1909-1979), характерная танцовщица. Принята в труппу Малого оперного в 1926 г. Первая исполнительница партии Терезы в балете «Пламя Парижа», поставила в Перми «Гаяне». Н.а. Башк. АССР, засл. деятель искусств РСФСР, Лауреат Сталинской премии. Педагог Училища А.Вагановой и Ленинградской консерватории.

9.Фюрт, Тамара Эдуардовна, танцовщица Малого Оперного с 1929 г. Выступала в балетах «Светлый ручей», «Кавказская пленница», «Тщетная предосторожность». Танцевала испанские танцы с Оппенгейм в «Кармен» (1933).

10. В следственном деле, рукой Т.К.Оппенгейм, фамилия пишется: «Коом». В личном деле Бориса Григорьевича (ЦГАЛИ СПб. Ф.35.Оп.2. Д.804) мы встречаем форму «Комм», данную ему при рождении в Гомеле. В дальнейшем он переменил своё имя.